Содержание:
У нее глубокие, немного грустные глаза, спокойный голос. Она несуетлива и немногословна. Но не заметить и забыть Елену Ксенофонтову невозможно.
Тем более что в кино она совсем другая. Ее героини очень разные, но почти все наполненные переживаниями и эмоциями.
— Елена, для меня вашей визитной карточкой стали фильмы «Год золотой рыбки» и «Женщина, не склонная к авантюрам». А какие работы ваши любимые?
— Согласна с вашим выбором. Еще бы добавила «Красную капеллу» и «Ночь закрытых дверей». Все в них сошлось: материал, роль, работа над ней, партнеры, сам процесс… И есть «Кухня», «Отель Элеон», вокруг которых было много внимания, ажиотаж и которые, честно говоря, поднадоели… Но я не собираюсь от них открещиваться — это было настоящее событие.
— Ваши героини в большинстве своем не легкомысленны. И Нина из «Года Золотой Рыбки», и Ирина из «Дочки-матери» проходят определенный путь, их счастье выстрадано. За вашими героинями хочется наблюдать от первого до последнего кадра. Но почему вы так мало снимаетесь?
— Да, у меня не такая большая фильмография, но каждый этот проект стоит нескольких с проходными ролями. Я не хочу брать количеством. В актерской профессии нормальны приливы и отливы. Мне в этом году исполнится 52 года, и было бы странно сниматься во всем подряд, да и по-настоящему интересных ролей не так много. Я не соглашаюсь на съемки только ради того, чтобы заработать денег. К тому же сейчас у меня театральный период и в профессиональном смысле у меня нет простоя. А кино… пусть лучше по мне соскучатся! (Улыбается.)
«МЛАДЕНЦЫ СНИЛИСЬ В КОШМАРАХ»
— Кстати, о выборе пути: я знаю, вы мечтали стать врачом…
— В моем детстве многие мечтали быть кто космонавтами, кто врачами. Ну и я мечтала, но недолго… И слава богу, что не пошла во врачи: мне кажется, у меня иной человеческий код…
— Тем не менее врачом вам побыть случилось.
— Да, в сериале «Хорошие руки» моя Ольга Савельева — врач. И конечно, как перфекционист, я вникала в профессию, насколько мне позволили время и возможности. Присутствовала при настоящих родах и буквально только что родившегося младенца держала на руках. Это особое ощущение чуда! Мне разрешили присутствовать на операции кесарева сечения — я проходила «курс молодого бойца-акушера»: смотрела, как врачи одеваются, как ходят, как разговаривают… Конечно, постичь все до конца за короткий период невозможно, но что-то ценное для себя узнала.
— В этом проекте у вас были необычные партнеры — младенцы…
— Они меня окружали и во время съемок постоянно, и уже даже снились в кошмарах: то я их роняю, то что-то не то делаю и могу навредить… Но в жизни все обошлось.
«МЕНЯ ЗАНОСИЛО ОТ НЕУВЕРЕННОСТИ»
— Жизнь сводила вас с настоящими мастерами, представителями старой актерской школы. Чему-то учились у великих?
— Я в этом смысле везунчик: Армен Джигарханян, Михаил Глузский, Альберт Филозов, Лев Дуров, Сергей Юрский, они в меня верили, любили, осыпали комплиментами. Я наблюдала за актрисами, которыми мне нравились. Мне довелось играть с Татьяной Васильевой, Валентиной Талызиной, Людмилой Поляковой, но я понимала, что это их багаж, их природа и ко мне это мало имеет отношения. Так что больше училась самому отношению к профессии, и это отчасти заложило фундамент моего мировоззрения.
— Первые кирпичики фундамента какими были?
— Была я молодая и амбициозная, меня заносило, причем часто от неуверенности в себе, и самый главный страх был не ошибиться: я же такая талантливая, а у меня вдруг что-то не получается! И вот мы репетируем спектакль «Чайка», ко мне в гримерку входит Михаил Андреевич Глузский и начинает рассказывать, что вот у него не получается, а ему же уже столько лет, столько сыграно… И тогда я совершила радостное открытие: если такие большие артисты не боятся признаваться в своих ошибках, выглядеть порой нерадивыми учениками, то нет ничего зазорного и унизительного в том, что ты признаешь, что что-то на определенном этапе не можешь. Урок этот я усвоила на всю жизнь, и сейчас, когда мне уже достаточно лет, я не боюсь и не стесняюсь признаваться, что чего-то не понимаю, где-то недотягиваю. И это классно! Это и тебя на место ставит, и дает возможность открыть и реализовать какие-то новые внутренние проявления.
«ДОМА МНЕ ХОРОШО»
— Вы снимались в разных эпохах. А какая вам ближе?
— Как актрисе и человеку мне любопытно попадать в разные эпохи. Но сказать, что именно здесь или там я была бы как рыба в воде, не могу. Когда-то мне казалось, что моя эпоха — Возрождение или еще раньше. Но потом поняла, что я где-то… (Улыбается.) Мне иногда кажется, что я не с Земли. Иногда я некомфорт-но ощущаю себя в этом мире, не совсем понимаю правила игры, правила публичности… Я закрытый человек, редко где появляюсь. И если уж выхожу из дома, то стремлюсь скорее вернуться обратно, потому что там мне хорошо, комфортно и самодостаточно, там мои увлечения, любимые люди. Это и есть счастье!
— Знаю, что у вас есть коллекция новогодних игрушек…
— Не только… (Улыбается.) Есть еще большая коллекция интерьерных кукол. Еще я создаю интерьерные арт-объекты, пишу портреты… В прошлом году прошла выставка, надеюсь ее повторить. Мне всегда нравилось что-то создавать: лепить, рисовать, шить, плести… Поверьте, иногда это занимает так много времени, что думаешь: только бы не заняли период осень — зима — «елки» же! (Смеется.) Так что простоя у меня не бывает. И мне грех жаловаться: вселенная ко мне щедра!
«НУ, МАМ, ТЫ ДАЕШЬ!»
— Часто вы сами выполняете какие-то каскадерские трюки, и даже беременность не останавливала. Это что, склонность к авнтюризму?
— Это все амбиции! (Смеется.) Мне важно было все сделать самой. Это дурость, это юношеский максимализм… Но мне и сейчас кажется, что такой риск — часть профессии. И конечно, тут и жажда жизни, и любопытство: всегда хочется дойти до самой сути и попробовать самой, как это и что это…
— А в обычной жизни?
— Смотря что подразумевать под авантюризмом. Конечно, когда появились дети, инстинкт самосохранения сделал свое дело и уже так не рискую. Но совсем недавно летала на параплане, воздушном шаре, таким меня не испугать! Мои дети стояли внизу, разинув рты: «Ну, мам, ты даешь!» (Смеется.) Такая моя природа, она не зависит от возраста: это или есть, или нет!
— Ваши дети — ваше продолжение…
— И оно прекрасное! Сын и дочь — мое главное достижение в жизни! Каждый из них идет своей дорогой, каждый из них прекрасен, самостоятелен, и это моя опора, защита, восхищение…
— Какие дороги у Тимофея и Софьи?
— Тимофею уже 21 год, он будущий кинопродюсер, учится в ГИТРе (Институт кино и телевидения. — Ред.). Он человек знаний, очень много впитывает в себя. Софья окончила седьмой класс обычной школы, музыкальную школу по классу фортепиано, еще год училась на отделении джазового вокала. В свои 13 лет она уже довольно успешна, талантлива, мудра, и мудрость эта из прошлой жизни… Она другой формации человек. То, к чему я в свои 50 еще не пришла, она с этим родилась. Осталось только стать счастливой в жизни. (Улыбается.)
— Что вы, как мама, можете ей посоветовать для этого?
— Советов я ей точно дать не могу, скорее, она мне даст кучу советов, что, собственно, с успехом и делает. Именно дочь дает мне уверенность в себе как никто! Какие уж советы: как мама, могу ее только любить и внушать ей ощущение защищенности с моей стороны. Все остальное — это только она и божья воля!
— Судя по всему, вам нравится быть вместе…
— Очень! Мы ходим в театры, на выставки, на концерты, просто гуляем вечером, иногда вместе выгуливаем нашу собаку породы бишон-фризе. В этом году хотим отправиться в паломнические поездки по монастырям. Это тоже часть моей жизни, но обычно я ездила одна… С детьми у меня, слава богу, доверительные отношения. Знаю, что буду первой, к кому они придут со своими проблемами, расскажут об ошибках, промахах… Понятно, что и у нас бывают проблемы и недопонимания, но мы же люди, нам можно…
