Содержание:
Народного артиста России Валерия Афанасьева в равной степени хорошо знают и завзятые столичные театралы, и поклонники сериалов.
Да и как не знать, если в театральной копилке актера — более 50 спектаклей, а число киноработ уже перевалило за 220!
В его фильмографии — «Училки в законе», «Предпоследняя инстанция», «С неба в бой», «Склифосовский», «Калашников», «Лев Яшин. Вратарь моей мечты», «Уходящая натура», «Кухня в Париже», «Тихая охота», «Гагарин. Первый в космосе», «Воронины», «Бомбила»… А ожидаемые премьеры наступившего года чем не повод для разговора? Но, может, лучше начать с чего-то глубоко личного?
«В НАШЕЙ СЕМЬЕ – НИКАКОЙ КОРРУПЦИИ!»
— Валерий Алексеевич, имея и сыновей, и уже почти взрослых внуков, можете авторитетно сказать: чем роль дедушки отличается от роли папы?
— Все очень просто. Если ты папа — ты весь на нервах: «Что ты не можешь выучить?! Не можешь сделать?! Не делай так! Иди туда!» А у дедушки уже другая интонация: «Ну что ж ты не смог выучить? Давай постарайся, подучи маленько — и все получится». Детей ругают, а ты им: «Не ругайте — соберется и все сделает. Что пристали к ребенку?» Ты уже рассудительный такой, неспешный. Я когда-то жаловался одному взрослому актеру про детские неуспеваемости, а он мне: «Валера, успокойся. Когда все закончится, ты посмотришь на все пройденное и скажешь: «Какая же это была ерунда!» Но руку на пульсе держать надо…
— И ваши дети, насколько я знаю, выросли замечательными, у каждого — свое дело… Правда, никто не стал актером. Только Константин близок к этому — он продюсер. Выгодное дело для папы-актера?
— В нашей семье — никакой коррупции! (Смеется.) Я даже мысли не допускаю подлезть сыночку под крылышко и о чем-то попросить. Конечно, хочется больше сниматься, но все должно быть честно. У нас по-другому не принято. Я снялся один раз в его проекте «23 августа» для канала «Домашний». Он спросил: «Папа, можешь наговорить текст?» Я почитал сценарий, записал пробы, и меня утвердили на общих основаниях… Получился не проходной сериал, и я рад очень, что снялся в этом добром кино…
— Уже несколько лет вы преподаете в московском Институте театрального искусства имени Иосифа Кобзона. Приходилось ли вам играть со своими студентами?
— Студентам своего первого набора я предложил сыграть пьесу Джона Бойнтона Пристли «Ракитовая аллея» вместе со мной. Получилось интересно. А недавно попросил свою студентку Анастасию Халину подыграть мне в «Чайке» Заречную на творческой встрече в Доме-музее Чехова. И она, умница, очень хорошо отработала. Это очень полезно для студентов — играть с профессиональными актерами. И мальчика одного своего видел в дипломном спектакле другого курса. Молодец! А бывает так, что портят. Тогда бываю очень зол! К счастью, такое случается редко. (Улыбается.)
«РОЛИ БЕЗ СЛОВ ОБОЖАЮ!»
— Кстати, «злым» ваш герой был в сериале «Предпоследняя инстанция» — это чувствовалось, хотя большую часть времени он молчал. А о чем думает актер, пока молчит?
— Смотря какой актер. В том, как кто молчать умеет, проверяется артист. Лично я стараюсь прожить все, что задано драматургией. И я сразу вижу — особенно на втором плане, — когда актеры ни о чем не думают. Вот в сценарии пишут «ГВГ». Знаете, что это такое?
— Нет.
— Глаза в глаза. Режиссеры просят просто смотреть друг на друга, а камера не останавливается. Наснимают, а потом вставляют в разные места фильма. И достаточно часто у актеров — пустой взгляд, стекло в глазах. Ну почему бы не прожить этот момент, рассматривая партнера: что у него в глазах, какие глаза, брови, ресницы?.. Подумайте о чем-то, прочтите внутренний монолог… Вот вы вспомнили «Предпоследнюю инстанцию», а был еще проект «Ангел мести» — переписанный на сегодняшний день сюжет «Графа Монте-Кристо». Я там играю Федора, это достаточно положительный персонаж. Для меня примером был герой Роберта Дюваля из «Крестного отца», который все время молчит, но все вопросы решаются через него.
— Актеры же обычно не любят роли без слов…
— А я роли без слов обожаю! Я столько слов наговорил, такое количество текста в голове переработал, что мне есть о чем помолчать. Молодой артист радуется, когда много слов, когда и монолог, и диалог, и еще что-то… А актер в возрасте читает и думает: вот это не надо говорить, это лишнее… Помолчать — это, знаете ли, такое благое дело… Мне рассказывали про Щукина Бориса Васильевича, он, когда уже был в возрасте, сам попросил роль без слов. Он лежал под столом пьяный и только в конце выскакивал с каким-то текстом. (Смеется.) Когда мы выпускали «Сон в летнюю ночь» в Театре на Юго-Западе, мне Валера Белякович (главный режиссер театра. — Ред.) сказал, извиняясь: «Валера, у тебя там слов не будет». Я в ответ только воскликнул: «Какое счастье!» Помолчать на сцене — милое дело!
— Да и в жизни иногда не мешает…
— А знаете, как проверяется человек? Если можешь с этим человеком молчать, значит, тебе с ним комфортно. Иногда даже в поезде бывает ситуация, что говоришь только потому, что неудобно молчать, — надо чем-то заполнять паузы…
«НЕ ВОЛНУЙТЕСЬ, МЫ КИНО СНИМАЕМ!»
— Каких новых проектов с вами ждать телезрителям в 2024 году?
— Должен выйти фильм «Командир» — о Герое Советского Союза Геннадии Зайцеве, создателе группы «Альфа». Мы с ним встречались несколько раз, слушали его рассказы. Сценарий был написан практически по его биографии. Я играл директора завода, на котором он начинал свою трудовую биографию еще до войны, и мой герой его благословляет на войну. Завод тот под Пермью в городе Чусовой еще сохранился, мы туда ездили… И еще новый проект — «Свет в окне»…
— А еще недавно закончились съемки фильма «Реальные места вымышленных героев». И там вы в образе драматурга Александра Островского едете в поезде…
— Да, проект очень интересный. По задумке авторов, героев пьес Александра Островского переносят в реальные места, где происходит действие пьес. А мой герой, сам Островский, в гриме и историческом костюме выходит из театра и направляется в свою усадьбу современным транспортом: поездом, на такси… Но поезда не было: снимали без меня, я только входил в вагон. Проводница, увидев меня в цилиндре, ахнула от неожиданности, а я ей: «Не волнуйтесь, мы кино снимаем!»
— Вас часто узнают на улице, в общественных местах, в транспорте?
— Все время узнают, просят автографы, сфотографироваться… Почему бы и нет? Но не всегда обстановка располагает. Например, приходишь в поликлинику, настроен лечиться, с врачом поговорить, а тут вскакивает человек: «Вы же артист, давайте мы с вами сфотографируемся…»
— А в театре минута славы приятной бывает?
— Конечно! Единственное — не люблю цветы: мне как-то неудобно их брать. И поклоны не очень люблю — не люблю заигрывать со зрителем. Вроде ты выражаешь благодарность зрителю, а вроде говоришь: вот такой я прекрасный!.. Однажды режиссер попросил меня специально выйти в одной сцене и вызвать аплодисменты: «Ап — а вот он я!» Жанр спектакля это подразумевал, а все равно было неудобно… А вот другой пример: однажды в Театре на Юго-Западе нам зрители вынесли на сцену и поставили огромный пакет. Там оказалась вобла! Отборная — штук сто! Вот это подарок от души! Когда от души — тогда все хорошо…
