Недавно страна отмечала 100-летие режиссера Петра Тодоровского. Он прожил долгую жизнь, снял немало замечательных фильмов. Одним из любимых актеров мэтра был Сергей Никоненко.
Многим памятна сцена из картины «Анкор, еще анкор!», в которой герой Никоненко в порыве ревности гоняется за своей гулящей женой в исполнении Елены Яковлевой и лупит ее ремнем. О съемках того фильма, о традиционном актерском пороке и о дне сегодняшнем нам рассказал народный артист.
Кстати, во время съемок фильма «Анкор, еще анкор!» Елена Яковлева была беременной своим единственным сыном Денисом. Об этом Тодоровский не знал. И Никоненко, как выяснилось, тоже. Но оберегал как мог партнершу, обманывая тем самым режиссера…
«ВЫ ЧТО, С УМА СОШЛИ?»
— Сергей Петрович, вы с Яковлевой снимались потом еще в «Каменской». А как начинался ваш актерский союз?
— Наш роман с Леной начался… с брака. В фильме «Анкор, еще анкор!» мы играем мужа и жену, которые живут в военном гарнизоне. Несмотря на то, что моя экранная жена — неверная, я был рад, что она у меня есть в лице Лены Яковлевой. Сразу скажу, что был поражен тому, как Леночка согласилась играть женщину, которую гоняет в одной рубашонке по всему гарнизону, по снегу ее пьяный муж, то есть я. С ремнем. И бьет до полусмерти! Роль у нее была небольшая, но яркая. И невероятно трудная. Она — молодец.
— Как проходили съемки?
— Снимали мы в начале марта, но при настоящем морозе, и я должен был стегать по ее телу настоящим офицерским ремнем с железной пряжкой. Но Лена твердила: «Я хочу сниматься». Ни одного каприза я не слышал за весь вечер и всю ночь. Мы снимали тремя камерами. И я заранее позаботился о том, чтобы облегчить участь своей партнерши. Зашел в костюмерную посмотреть реквизит и, когда увидел настоящий кожаный офицерский ремень, прямо крикнул: «Да вы что, с ума здесь сошли? А если я нечаянно попаду актрисе по лицу? Я ведь пьяного играю, мне надо качаться!» Художник отправлял меня к режиссеру, чтобы я все это ему рассказал. На что я ответил: «Я сам режиссер, если вы не сделаете мне легкий ремень, я вообще откажусь сниматься». Мы сшили вместе с костюмерами ремень из сатина с бумагой внутри, с легкой пряжкой… Да, я бил Лену Яковлеву, но бил практически газетой и это было безобидно. Елена поблагодарила меня: «Спасибо, что били меня не настоящим ремнем». Между прочим, Петр Тодоровский так и не узнал, что ремень-то был бумажный…
— Почему вы не рассказали об этом режиссеру?
— Не хотел ставить Петра Тодоровского в неловкое положение — что он невольно создал опасную для жизни ситуацию, когда актрису на морозе партнер бьет по-настоящему. Тем более что Леночка в это время носила в животе Дениса. Возможно, Петр Ефимович не знал о том, что Яковлева была беременная… Я сам об этом узнал уже после того, как Денис родился. Лена пригласила меня на какой-то праздник, я увидел Дениса, и Лена подтвердила мои догадки: «Да-да, все верно».
— Не было у вас сомнений — участвовать в этой картине или нет?
— Не было. В фильме «Анкор, еще анкор!» — личная история самого Петра Тодоровского. Он прошел всю войну, брал Берлин, и Великая Отечественная прошла красной нитью через все его творчество. На войне у него был роман с немкой Эльзой, и об этом его вдова Мира Тодоровская сняла фильм «Встречи на Эльбе».
«ПРИСТАВИЛИ НОЖ К ГОРЛУ»
— Ваш герой в фильме «Анкор, еще анкор!» с горя напился. У вас ведь тоже был этот традиционный актерский порок. Как удалось с ним справиться?
— А я продолжаю выпивать. Но понемножку, с перерывами, не каждый день… Моя жена — тяжелая на руку, чуть что — может и врезать. Однажды я пришел домой пьяный, так она меня едва шашкой не зарубила. Серьезно! Сняла со стены шашку, замахнулась и сказала: «Еще такой придешь домой, голову отрублю».
— Когда вы пристрастились к выпивке?
— Когда у меня жил Никита Михалков (был такой период, он у меня восемь месяцев прожил, когда снимал свою курсовую работу), к нам часто заходил Геннадий Шпаликов — знаменитый сценарист. Как правило, он был в критическом состоянии. Приходил и говорил: «Давайте выпьем». Первое время мы пили втроем, а потом поняли, что у Гены дела плохи, и уже его спасали. Один случай со Шпаликовым заставил меня сказать бутылке «стоп».
— Что произошло между вами?
— Гена повез меня в Подмосковье, в деревню Загорянка, где меня чуть не убили его друзья. Приставили нож к горлу, но я выкрутился. А потом тот гад прокусил мне палец. В фильме «Пой песню, поэт», сценарий к которому написал Шпаликов, я играю Есенина с перевязанным пальцем… Эти дружки Гены были его собутыльниками. Мы ходили с Генкой к его друзьям и раньше, например к художнику Мише Ромадину, и все было интеллигентно. Нас гнали жены, как жена Миши Ромадина Вика, со словами: «Гена, умоляю, не мучай нас, не мучай», но, по крайней мере, никто не бил. А тут вот такой случай…
— Сергей Петрович, а почему в то время, да и вообще в советское, представители так называемой богемы — актеры, режиссеры, художники — так много пили?
— Хрущев пил, все руководство — тоже. Так почему артистам не пить? И женщины пили наравне с мужчинами. Мой однокурсник Гера Полозков попытался вылечить от алкоголя нашу однокурсницу актрису Татьяну Гаврилову весьма оригинальным образом. Отвез Таню и ее близкую подругу актрису Людмилу Марченко, которая тоже была под серьезным влиянием зеленого змия, в деревню под Угличем. Отвез в свой дом и сказал: «Будете ходить по грибы, спать на свежем сене, пить парное молоко — и забудете о водке». В деревне не было магазина. Но изобретательные женщины уговорили местного пастуха раздобыть алкоголь, и он все сделал. Когда Гера приехал в деревню, он увидел спящих на сене пьяных актрис и забрал их обратно в Москву… В общем, алкоголизм — это серьезное заболевание и лечить его должны специалисты.
«ПОЧТИ НЕ СНИМАЮСЬ»
— А женский алкоголизм, как говорят, не излечивается. Сколько прекрасных актрис погубил этот недуг. Знаете примеры, когда актрисам удалось избавиться от него?
— На ум приходят только жертвы алкоголизма — Изольда Извицкая, Татьяна Гаврилова, Люсьена Овчинникова, Инна Гулая… Перед моими глазами так и стоит Инна, которая приходила ко мне домой — уже после смерти Гены (актриса была женой Шпаликова. — Ред.) — и просила денег на водку. Я давал ей на хорошую водку, понимая, что она все равно найдет деньги. На тот момент Инна была воплощением вселенской печали. Ее огромные глаза напоминали бездну, тьму…
— Шпаликов спаивал Инну или она доводила его до запоев?
— Мужчина — глава семьи, и он должен быть в ответе за всех домочадцев. Но кто мог знать, что бывший суворовец, кадет, крепыш будет таким ранимым и хрупким?.. В общем, могу сказать лишь спасибо за то, что они были с нами и одарили своим талантом.
— Как вы считаете, если бы Инна Гулая и Геннадий Шпаликов не соединились, могла их жизнь сложиться иначе?
— Если бы Инна вышла замуж за Никиту Михалкова, думаю, что она была бы актрисой номер один и очень счастливой женщиной. Что касается Гены, то у него была одна дорога — в пропасть. Но он остался в нашей истории навсегда. Гений…
— Сергей Петрович, вы сейчас снимаетесь?
— Почти нет. Зато много работаю в театре и езжу на гастроли по всей стране.
— Есть любимая роль?
— Да, в спектакле «Калина красная» в театре Надежды Бабкиной играю отца Любы — героини Маши Шукшиной. С Василием Макаровичем я очень дружил. Между прочим, со мной во ВГИКе учились две жены Шукшина — Лидия Чащина и Лидия Федосеева. Сначала он приходил на наш курс к одной Лиде, а потом — к другой…
Кстати, я снимал Машу в детстве в своем фильме «Птицы над городом». В этой картине я играю мужа Лидии Федосеевой-Шукшиной, а Маша — наша дочь. Вот так все закруглилось…
